Доктрина есть. А безопасность?

379

Какой должна быть новая концепция продовольственной безопасности в России.

Самообеспеченность или доступность?

Действующая Доктрина продовольственной безопасности страны была принята, напомним, в 2010 году и рассчитана до 2020 года. За восемь лет ее реализации ситуация в агропромышленном комплексе поменялась кардинально. Огромные средства, выделяемые в рамках государственной поддержки сельхозтоваропроизводителей и переработчиков, превратили многие отрасли в инвестиционно привлекательные сферы бизнеса. Ключевые показатели самообеспеченности были достигнуты практически по всем показателям, за исключением рыбы и молока, а по части позиций Россия превратилась в одного из ведущих мировых экспортеров.

Новыми красками проблема самообеспечения страны продуктами питания заиграла после введения в 2014 году санкций. Поэтому часть экспертного сообщества уверена — самообеспечение России продовольствием должно оставаться основным постулатом новой Доктрины. В их числе — почетный председатель президигма Совета по внешней и оборонной политике, декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов.

— Глядя на выполнение основных индикаторов действующей Доктрины, радость переполняет сердце и грудь — практически все они выполнены. Однако новый документ должен верстаться исходя в том числе из тех соображений, что санкции в отношении России — это навсегда. Поэтому самообеспечение продуктами по-прежнему в приоритете, хотя бы для того, чтобы выбить это условное оружие из рук конкурентов и соперников, — полагает эксперт.

В общем-то, так оно и есть: ключевая догма новой Доктрины, разработанной Минсельхозом, остается прежней: «Национальные интересы государства на долгосрочную перспективу заключаются в том числе в повышении качества жизни граждан за счет обеспечения продовольственной безопасности путем достижения продовольственной независимости Российской Федерации».

— Я бы на этом поставила точку, — оппонирует профессору ВШЭ директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. — Эта выдержка демонстрирует совсем не то, к чему надо стремиться.
Встает резонный вопрос — а к чему, собственно, надо стремиться? Разработчики действующей Доктрины главной целью ставили перед собой накормить население. И эта цель была достигнута — впервые не только за советский и постсоветский период, но и за все время существования территории, которую сегодня занимает Российская Федерация, люди не испытывали недостатка в предложении продуктов питания. Однако из–за неверных, по мнению Шагайды, индикаторов Доктрины в стране наблюдается ухудшение продовольственной безопасности при повышении продовольственной независимости.

С ней солидарна и директор офиса по связи с Россией ФАО Евгения Серова, считающая, что самообеспеченность страны сельхозпродукцией никоим образом не решает проблему обеспечения населения продуктами даже в условиях санкций:

— В сегодняшнем мире продовольствие — это не морковь, выращенная в поле, а мытая морковь на полке в магазине, — приводит образное сравнение эксперт. — И в этой условной морковке сельского хозяйства как такового — не больше 30%, при этом чем более развита страна, в которой она производится, тем этот показатель ниже. Можно производить 100% внутренней потребности страны в том или ином продукте, но завозить при этом все остальные составляющие ее производства и быть при этом зависимыми.

В том, что задача самообеспечения Россией продуктами питания как основной постулат новой Доктрины продовольственной безопасности является ключевой ошибкой разработчиков документа, уверен и директор по взаимодействию с органами государственной власти X5 Retail Group (торговые сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель»; включает более 13 тыс. магазинов в РФ. — Прим. ред.) Станислав Наумов:

— Когда мне говорят о самообеспеченности, особенно на уровне регионов, я предлагаю руководству местной власти перейти только на продукты собственного производства. Уверяю, через пару месяцев они бы похудели на 10-15 кг, — иронизирует представитель продуктового ретейла.

Количество или качество?

Голод в России действительно ушел в прошлое, и было бы глупо отрицать заслуги разработчиков действующей Доктрины и тех, кто участвовал (и участвует) в ее реализации. Но сегодня эксперты говорят об ухудшении структуры потребления продовольствия, и, что самое печальное, их мнение подтверждено статистическими выкладками.

Приведем несколько цифр. В России растет число людей с лишним весом: в 2015 году Россия по этому показателю вышла на четвертое место в мире после США, Индии и Китая. Логическим продолжением распространения ожирения является рост числа россиян, страдающих сахарным диабетом II типа. При этом появилась абсолютно новая проблема — в стране все чаще это заболевание диагностируется даже у десятилетних детей.

Но если в США, к примеру, ожирение — это, если можно так выразиться, во многом осознанный выбор людей, любящих плотно поесть, то в России таковых в общей массе людей, имеющих лишний вес, относительно немного. Зато много полных людей, чья комплекция объясняется не количеством съеденного, а качеством — это люди просто не могут позволить себе дорогой животный белок и заменяют его дешевым растительным, а также быстрыми углеводами.

В конце того же 2015 года в «Левада-Центре» выяснили, что 70% россиян тратят на еду больше половиныдоходов — абсолютно чудовищный показатель. Шагайда, правда, приводит другие цифры: сегодня среднестатистическая российская семья тратит на еду от 33% до 37% процентов своего совокупного дохода. Однако есть регионы, где этот показатель давно перешагнул отметку в 50%. К примеру, в Дагестане и Ингушетии на еду уходит по 76% совокупного семейного дохода, в Дагестане — 60%, в Чечне — 60% (данные РАНХиГС).

— Здесь вопрос продовольственной безопасности переходит в плоскость безопасности национальной, — уверена Шагайда. — Потому что там, где столь высока доля расходов на продукты питания, наиболее высока вероятность возникновения социальных конфликтов.
По мнению эксперта, данный показатель можно смело использовать как индикатор эффективности деятельности региональной власти: если, к примеру, в Брянской области, в 2013 г. более половины своего дохода на еду тратили 36% семей, а в 2016-м — уже 43%, к губернатору Брянщины возникает много нелицеприятных вопросов.

ДОЛЯ РАСХОДОВ НА ПИТАНИЕ В РАСХОДАХ НА КОНЕЧНОЕ ПОТРЕБЛЕНИЕ СТАТИСТИКА В %.

2013 г.2016 г.
Всего33.237.4
Город31.335.6
Село41.845.5

По данным РАНХиГС

Не хлебом единым

Евгения Серова уверена — России при разработке новой Доктрины не надо изобретать велосипед: еще в 1996 году на Всемирном продовольственном форуме в Риме ФАО представило обновленную концепцию продовольственной безопасности, которая трактуется как состояние, при котором «все люди всегда имеют физический, социальный и экономический доступ к достаточному количеству безопасного и питательного продовольствия для удовлетворения своих диетических потребностей и пищевых предпочтений для ведения активной и здоровой жизни». Ключевым моментом в этой формуле является долгосрочное и устойчивое состояние данной системы.

— «Земля, которой мы пользуемся, мы не получили в наследство от предков, а заняли ее у наших потомков». Эту пословицу американских индейцев я очень люблю приводить, когда речь заходит об устойчивости продовольственной системы, — говорит эксперт ФАО. — Да, мы накормили страну сегодня, но мы должны думать, что будет завтра и послезавтра.

Ответить на этот вопрос могли бы представители науки — кому, как не им, лучше знать, что надо сделать, чтобы бенефитами от реализации Доктрины могло пользоваться не только нынешнее поколение, но и его дети, внуки и правнуки. Сделать это до тех пор, пока Россия не обеспечит сама себя средствами сельхозпроизводства, в частности, удобрениями, семенным и генетическим материалом, будет крайне затруднительно. Между тем сегодня в общем объеме государственного финансирования науки вложения в разработки в сельском хозяйстве занимают чуть более 1,5%, а вклад бизнеса в финансирование НИОКР сократился с 14,8% в 2002 году до 9% в 2017-м (такие данные приводит ВШЭ в Прогнозе научно-технологического развития агропромышленного комплекса Российской Федерации до 2030 года, разработанном по заказу МСХ РФ). В развитых странах картина обратная — львиная доля научных разработок финансируется из частных источников. К примеру, в США государство финансирует только четверть научных разработок, а остальное оплачивает аграрный бизнес.

— В аграрном секторе вложения в науку начинают окупаться в лучшем случае на десятый год, в то время как в России горизонт планирования даже у крупнейших компаний (не только работающих в АПК) не превышает пяти лет, — говорит Серова. — Вообще, наука и аграрное образование — это огромный пробел, если рассматривать сельское хозяйство и перерабатывающую промышленность с точки зрения устойчивости. Мы, например, не в состоянии сделать прогноз урожайности на среднесрочную перспективу, потому что не знаем, в каком состоянии находятся российские почвы — такой мониторинг в стране практически не ведется.

Еда везде…

Доступность продовольствия населению как один из постулатов концепции продовольственной безопасности, разработанной ФАО, — во многом вопрос развития инфраструктуры: транспортной, логистической, научной, кадровой и т.д. Если ему будет уделяться достаточное внимание (и что не менее важно — финансирование), Россия закрепит свои позиции мирового экспортера продовольствия, причем не только зерна.

Так, президент Национальной ассоциации производителей молока «Союзмолоко» Андрей Даниленко уверен, что к 2024 году (а именно к этому сроку Президентом РФ Владимиром Путиным поставлена задача увеличить экспорт продовольствия до $45 млрд с нынешних $20 млрд. — Прим. ред.) Россия в состоянии утроить зарубежные поставки молока и молочной продукции:

— Правда, для этого стране необходимо решить, к примеру, вопрос генетики, — уточняет Даниленко. — В РФ на протяжении нескольких десятилетий эта сфера науки практически не развивалась, и сегодня мы вынуждены закупать генетический материал, а также самих животных за рубежом. Но импортная генетика не адаптирована под местные природно-климатические условия, поэтому мы и не получаем должной продуктивности.

Станислав Наумов из X5 Retail Group убежден, что одной из задач новой Доктрины должна стать проработка механизма государственной поддержки для развития не только производственной, но и логистической инфраструктуры:

— До сих пор значительная часть населения страны, особенно в азиатской части России с низкой плотностью населения не имеет физического доступа к продуктам питания. У X5 Retail Group порядка 40 распределительных центров по стране, каждый с радиусом действия примерно 500 км. Стоимость строительства одного такого центра составляет около 1,5 млрд рублей, и позволить себе такую роскошь могут только крупные товаропроводящие системы.

…Еда для всех

Представители экспертного сообщества убеждены — говорить о продовольственной безопасности, не обеспечив экономический доступ к продовольствию представителей наиболее социально уязвимых слоев населения, нельзя.

— До сих пор превалирует мнение, что продовольственная помощь бедным — это только расходы, — говорит Президент «Союзмолока» Андрей Даниленко. — Хотя дело обстоит с точностью до наоборот: вложение в малоимущего потребителя — это деньги, которые пойдут в производство и впоследствии будут возвращены в бюджет в виде налогов. Поэтому продовольственную помощь этой категории населения необходимо рассматривать как выгодное вложение в экономику страны.

Лучшей иллюстрацией слов Даниленко может послужить статистика Министерства сельского хозяйства США, согласно которой каждый доллар, вложенный в программы внутренней продовольственной помощи, генерирует до 1,8 долл. в экономике. Кроме того, в результате реализации программ продовольственной помощи каждый вложенный миллиард долларов позволяет создавать и поддерживать в стране 18 тысяч рабочих мест, три тысячи из которых — это рабочие места в сельском хозяйстве.